В России есть только один культ хуже православия - культ Дня победы. Священный трепет, придыхание, особая лексика, слова о памяти, приторная забота о ветеранах - все это вызывает приступы рвоты. Поездки молодоженов к ближайшему памятнику 1941-1945. Ежегодные установки новых памятников и мемориалов. Возрождение худших традиций советской монументальной художественно-графической пропаганды из цифр, картонных орденов Победы - не помешались ли люди?
Вся эта религиозная хуйня меня чудовищно раздражает. Все это не имеет никакого отношения к победе. Ветеранам 60 лет внушают героизм и величие поступков, они под старость даже начинают сами в это верить. В жизни никакого героизма и величия поступков не существует. Существуют патриотизм, месть, необходимость умереть, борьба за выживание и другие человеческие качества. Обожествлять эти качества - такая же глупость, как молиться мощам.
читать дальше
Для тех, кто прошел войну, она стала очень важным, но всего лишь одним из событий в жизни. Нельзя воевать четыре года для того, чтобы оставшуюся жизнь думать только о войне. Война остается эпизодом для тех, кто выжил. Выжили, и дальше продолжают. Никакого отношения памятники, монументы, музеи и прочая пропаганда не имеют к жизни. Думают остаток жизни о войне только умопомешанные.
Памятники Великой отечественной войне один другого безвкуснее. Площади, оформленные вечным огнем - апофеоз брежневской школы архитектурно-градостроительной деградации и непрофессионализма. Стелы, стоящие в каждом районе, ужасны. Самое главное, что стела из обычного сраного бетона тут же становится священной - ее нельзя ни тронуть, ни снести. Хотя по сути она - кусок бездушного конъюнктурного говна. Но все боятся об этом сказать вслух, потому что "наши деды воевали за нас".
После победы над Наполеоном в России установили, может, 20 памятников. После победы над Гитлером - десятки тысяч. И ставят до сих пор. Начиная от обязательного для каждой деревни покрашенного пятью слоями серебряной краски бойца, заканчивая тупейшими гранитными композициями в центрах всех русских городов.
Сразу после войны памятники были скромные, а со временем День победы стал официальным поводом спиздить бабок под предлогом необходимых жертвоприношений новому культу. Чего стоит комплекс на Поклонной горе - тупейшее, бессмысленнейшее, невъебически дорогое сооружение для никого. День победы ввели через 20 лет после дня победы - в 1965 году. Значит, тем, кто действительно вспоминал победу при жизни, выходной был не нужен.
Для меня День победы практически потерял смысл вместе со смертью воевавшего деда, который умер в 2008 году (old.redstar.ru/2008/03/15_03/3_04.html). Он воевал с первого по последний день войны, и всю жизнь был военным, а праздник был таким поводом позвонить ему. Он был генерал-полковником, но у него не было дачи и машины. Зато на похоронах, вопреки новому указу министра обороны, отменившего траурное марширование меньше, чем для генерала армии, распорядитель велел в знак уважения промаршировать (не уверен в точности всех деталей, но на военном языке это многое значило).
Я не люблю ритуалы и придуманные чиновниками традиции. Для меня День победы - это такой романтический праздник, на втором месте после Нового Года. Но он не имеет никакого отношения к выступлению ветеранов в школе, к установке очередного вечного никому не нужного огня, к разговорам о том, что кто-то за нас воевал.
Георгиевская ленточка мне нравится, потому что она не претендует на тупую гранитную псевдопамять. Она стала таким же образом, как гвоздика на 7 ноября, мимоза на 8 марта, елочная игрушка и красная шапка на Новый Год. Это в любом случае лучше, чем муниципальный землеотвод под неприкосновенную поебень.
-----------------------------------------------
А вот интересно. Советский солдат, воевавший во (на?) второй мировой войне воспринимается сегодня исключительно могущественным героем. Он как Алеша в Трептов-парке. Он не ковыряет в носу, он простой парень, у него нет квартиры от государства. Он хороший по умолчанию. Он завоевал для нас победу, за это мы должны ему кланяться в пояс.
А чем он отличается от участника любой другой войны? Почему солдат 1812-го года не заслужил такого же трепетного отношения? Почему ветеранам гражданской войны не принято было кланяться и памятники не ставили? Финской, японской, хуйзнаеткаковской?
Участник ВОВ автоматически покрывается слоем золота, даже если он чистил картошку в тылу.
Идиотизм начался при Брежневе, когда секретари парткома вдруг поняли, что война - это наше все. Срочно по всей стране заебенили бетонного, чугунного, бронзового говна. Даже на острове Шикотан поставили на постамент списанный танк, хотя там никакой войны не было. Привезли на корабле.
Дальнейший процесс протекает в полном соответствии с языческими алгоритмами. Вместо условностей и кратких ритуалов мы получаем тяжеловесные идеологические кубометры унылого говна. Люди боятся снять георгиевскую ленточку месяцами, чтобы не обидеть дух предков. День победы стал параллельной религией. Закрепительный мотив такой же, как в христианстве: они страдали за нас, они своей жизнью вырвали нам победу. Как и в христанстве не уточняется, что делать, если я не просил за меня страдать.
В других странах, например в США, принято любить всех солдат всех времен. Я никогда не видел там особенного отношения к воевавшим в 45-м. К ним относятся просто с уважением, все-таки они уже старенькие. А ко всем остальным солдатам - включая сегодняшних - тоже относятся с уважением. В каждом аэропорту висит надпись "Приветствуем наших ребят, возвращающихся с героической миссии в Ираке". В каждом городе на деревьях висят большие желтые ленты в поддержку солдат. Перед домами стоят флаги. Женам солдат печенья малознакомые люди носят.
В такой атмосфере никому не придет в голову как-то особенно выделять подвиг деда, кладя хуй на подвиг соседа. Война всегда говно. А солдат всегда выполняет чужую волю, он образец преданности стране. Тот факт, что он воевал 65 лет назад, совершенно никак не возвышает его над другими солдатами. И это было совершенно ясно сразу после победы: поставили 10 памятников и славно.
---------------------------------------------
Николай Никулин "Воспоминания о войне"
"«Никто не забыт, ничто не забыто!» — эта трескучая фраза выглядит издевательством. Самодеятельные поиски пионеров и отдельных энтузиастов — капля в море. А официальные памятники и мемориалы созданы совсем не для памяти погибших, а для увековечивания наших лозунгов: «Мы самые лучшие!», «Мы непобедимы!», «Да здравствует коммунизм!». Каменные, а чаще бетонные флаги, фанфары, стандартные матери-родины, застывшие в картинной скорби, в которую не веришь, — холодные, жестокие, бездушные, чуждые истинной скорби изваяния.
Скажем точнее. Существующие мемориалы не памятники погибшим, а овеществленная в бетоне концепция непобедимости нашего строя. Наша победа в войне превращена в политический капитал, долженствующий укреплять и оправдывать существующее в стране положение вещей. Жертвы противоречат официальной трактовке победы. Война должна изображаться в мажорных тонах. Урра! Победа! А потери — это несущественно! Победителей не судят.
Я понимаю французов, которые в Вердене сохранили участок фронта Первой мировой войны в том виде, как он выглядел в 1916 году. Траншеи, воронки, колючая проволока и все остальное. Мы же в Сталинграде, например, сравняли все бульдозером и поставили громадную бабу с ножом в руке на Мамаевом кургане — «символ Победы» (?!). А на местах, где гибли солдаты, возникли могилы каких-то политработников, не имеющих отношения к событиям войны.
Мне пришлось быть в Двинске на местах захоронения наших солдат. Латыши — люди, в общем-то, жесткие, не сентиментальные, да и враждебные нам, сохранившие, однако, утраченные нами моральные принципы и культуру, — создали огромное, прекрасное кладбище. Для каждого солдата небольшая скромная могила и цветы на ней. По возможности найдены имена, хотя неизвестных очень много. Все строго, человечно, во всем — уважение к усопшим. И ощущается ужас боев, грандиозность происшедшего, когда видишь безграничное море могил — ни справа, ни слева, ни сзади, ни спереди не видно горизонта, одни памятники! А ведь в Латвии за короткое время боев мы потеряли в сотни раз меньше, чем на российских полях за два года! Просто там все скрыто лесами и болотами. И никогда, видимо, не будет разыскана большая часть погибших.
Мне рассказывали, что под Казанью, в тех местах, где в XVI веке войска Ивана Грозного атаковали город, до последних лет (до затопления в годы «великих строек»), люди собирали солдатские кости и сносили их в церковь, в специальный саркофаг. А ведь потери Ивана Грозного были мизерны по сравнению с жертвами последней войны! Например, на Невском Пятачке под Ленинградом на один квадратный метр земли приходилось семнадцать убитых (по официальным данным). Это во много раз плотнее, чем на обычном гражданском кладбище. Таким образом, пионерские и комсомольские походы на места боев — дело благородное, нужное, но безнадежное из-за грандиозности задачи.
Что же реально можно сделать сейчас, в условиях всеобщего равнодушия, нехватки средств и материалов? Думаю, на территории бывшей передовой следует создавать мемориальные зоны, сохранить то, что там осталось в неизменном виде. На бывшем Волховском фронте это можно осуществить во многих местах. Поставить памятные знаки, пусть скромные и дешевые, с обозначение погибших полков и дивизий. Ведь ни Погостье, ни Гайтолово, ни Тортолово, ни Корбусель, ни десятки других мест ничем не отмечены! А косточки собирать... И давно пора ставить на местах боев церкви или часовни.
Главное же — воскресить у людей память и уважение к погибшим. Эта задача связана не только с войной, а с гораздо более важными проблемами — возрождением нравственности, морали, борьбой с жестокостью и черствостью, подлостью и бездушием, затопившими и захватившими нас. Ведь отношение к погибшим, к памяти предков — элемент нашей угасшей культуры. Нет их — нет и доброты и порядочности в жизни, в наших отношениях. Ведь затаптывание костей на полях сражения — это то же, что и лагеря, коллективизация, дедовщина в современной армии, возникновение разных мафий, распространение воровства, подлости, жестокости, развал хозяйства. Изменение отношения к памяти погибших — элемент нашего возрождения как нации.
Никакие памятники и мемориалы не способны передать грандиозность военных потерь, по-настоящему увековечить мириады бессмысленных жертв. Лучшая память им — правда о войне, правдивый рассказ о происходившем, раскрытие архивов, опубликование имен тех, кто ответствен за безобразия.
Всем баттхёрта!